Реформа РАН - финальная редакция

Форум для свободного общения и обмена информацией о состоянии дел в российской науке.

Куратор темы: Лесник

Реформа РАН - финальная редакция

Сообщение Лесник » 19 сен 2013, 08:13

Помещу здесь окончательную редакцию федерального закона о реформе РАН:
Текст 3 чт.doc
со всеми поправками
(135 KiB) Скачиваний: 587
(информация для тех 50 человек, кто скачал предыдущую версию: отличия только в 14 статье, где (по поправке Кашина) добавлены научные центры РАН)

Комментарии позднее.
Аватар пользователя
Лесник
 
Сообщений: 49
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:05
Благодарил (а): 0 раз.
Поблагодарили: 1 раз.
Пункты репутации: 0

Re: Реформа РАН - финальная редакция

Сообщение Лесник » 19 сен 2013, 14:41

Итак, что мы на данный момент имеем?

Пока все комментарии научной тусовки сводятся к "Шеф. Все пропало!"
phpBB [media]


Хотелось бы найти более спокойный анализ законопроекта (чтобы не стучать по клавиатуре самому), но, пока, в основном, вижу только вышеуказанную реакцию.

Пессимизм, конечно, понятен - наши реформаторы вполне себе "способны на многое" - в том числе и на продажу институтских земель на Ленинском проспекте. Но если не измышлять гипотез о возможных ужасах в будущем, а посмотреть на то что есть в законе сейчас, то что мы видим:

  1. Академия ("золотые мозги") отделена от научных институтов.

    Ну, прямо скажем, это вполне соответствует мировой практике. Тут прошу прощения за длинную цитату, но хорошо изложенно: не допускать конфликта интересов
    Именно АН СССР (РАН) является сугубо советским изобретением и явлением, в отличие, например, от сов.армии, ибо сов.армия куда ближе по задачам и принципам к армиям всех других стран. АН СССР же не имеет аналогов ни в прошлом России, ни на Западе.

    Об этом много раз писали и это прекрасно знает любой, хоть немного компетентный в этом вопросе.
    Да, в дореволюционной России была АН, как есть АН во всех западных странах. Однако, нормальные АН - всего лишь почетные клубы, куда принимают пожизненно знаменитых ученых. Иногда правительство обращается к такому клубу за советом и т.п. В СССР же создали предельно странную и уникальную структуру, в которой этот почетный клуб имеет под собой огромную систему научных институтов с сотнями тысяч сотрудников, огромным количеством недвижимости и бесконтрольно всем этим распоряжается.
    И именно это система является советской на 100% и совершенно не может быть сохранена при переходе к западной системе, ибо противоречит базовым принципам западного демократического общества: недопущение конфликта интересов, эффективный контроль общества на тратой гос.средств и т.п.
    АН СССР (РАН) и принципы ее взаимоотношения с властью - ИМХО, дикий реликт сословного общества. У меня это вызывает воспоминания об османской империи 18-ого века. Президент АН (он же член ЦК КПСС) был подобен греческому патриарху (он же член госсовета султана).

    К слову, огромные привилегии верхушки АН СССР тоже уникальны, самые крупные западные ученые таких не имеют.

    То есть Вы действительно защищаете нечто сугубо советское , несовместимое с цивилизованным обществом и совершенно выродившееся и неэффективное.
    Впрочем, совершенно очевидно, что именно пламенные совкоборцы и являются самыми безнадежными совками. Поэтому, совсем не удивляет.


    Я имею здесь ввиду стандартный западный админ. принцип "не допускать конфликта интересов", означающий, например, что членом комитета, распределаяющего фин. средства между НИИ, не может быть директор одного из этих НИИ и многие подобные вещи. В РАН же этот принцип не просто нарушается - там все на его нарушении построено.


    Сложнее всего доказывать самые известные и очевидные вещи. Я не работал в Зaп.Евр., но мне трудно представить, что общаясь практически еженедельно с западноевропейскими учеными в течение 20 с лишним последних лет, я бы не знал столь важных черт их научной организации.

    Поясняю мое утверждение: я вел речь не о том, что "наука на Западе делается в университетах". Нет. В западных странах есть научные институты, подобные НИИ АН СССР. И даже в США они есть. И есть там академии, т.е. престижные клубы, куда принимают крупных ученых в знак признания их заслуг.
    Уникальная особенность СССР не в существовании таких институтов и не в сущ. такого клуба, а в том, что набор этих научных институтов (НИ) объединен в одну структуру с престижных клубом (ПК), при этом, ПК полностью и бесконтрольно руководит системой НИ. Вот этого нигде на Западе нет.

    Вы приводите пример Германии. Но посмотрите сами:
    вот сайт Леопольдины:

    http://www.leopoldina.org/en/home/

    Посмотрите там их mission statement:

    http://www.leopoldina.org/en/about-us/a ... statement/

    Очевидно, что это ПК. Они получают маленькие деньги от правительства на какие-нибудь советы, консультации, экспертизы и т.п. Вот посмотрите раздел funding: там у них самый главные проект - отбор 20 молодых немецких ученых в год на стажировку в вед.научные центры в другие страны. Вот на это им дают деньги, например.

    А вот здесь сказано, что бюджет Союза Гер. Акад., состоящего из 8 академий - 54 млн. в год:

    http://www.research-in-germany.de/dachp ... ience.html

    Сами понимаете, что это копейки.

    А вот упомянутое Вами общество Лейбница уже совокупность научных институтов, как и общество Макса Планка, очень известное.

    http://www.research-in-germany.de/dachp ... ation.html

    "The Leibniz Association is the umbrella organisation for 86 research institutions ..."

    И вот там уже и большие бюджеты в 1.5 млрд. и тысячи сотрудников. Но там нет над ними академии-ПК. Принцип управления совсем другой.

    И мой пойнт в том, что НИ и ПК должны быть разделены. Их совмещение - крайне неудачная и уникально советская идея, по духу напоминающая именно всякие феодализм, сословность, азиатчину.


  2. Член-коров сельхоз и мед академий выгнали на мороз.

    Ну, это их проблемы - пусть благодарят академиков "главной" академии, которые и своих член-коров готовы были выгнать на мороз, лишь бы с ними не оказаться в одном статусе. Но в итоге, для член-коров "главной" академии, статус член-коров сохранился (привет XVIII веку). Все это их внутриклубные разборки - пусть будет.


  3. Новых выборов не будет 3 года.

    Предлагалась поправка - отложить закон до 1 января, чтобы провести еще один тур выборов в академию - "очень много просятся", но была отклонена. Соболезнования alf-у, Штерну и прочим "активистам-общественникам".
    я сказал: "капитан - никогда ты не станешь [s]майором[/s] член-кором"


    Теперь академикам-"великим ученым" реально заняться будет нечем (в согласовании кандидатур директоров - см. ниже - участвует только ПРАН). Так они без своих привычных предвыборных интриг и усохнут раньше времени. А с другой стороны, как я уже писал
    Лесник » 01 апр 2013, 22:17 (посмотреть сообщение) писал(а):любой ученый (без кавычек) должен этому только радоваться - теперь все свое рабочее время он может посвящать своему любимому делу - написанию формул, смешиванию реактивов, юстировке лазеров, обучению студентов, написанию статей, получению грантов и т.д. и т.п.;

  4. Выборы директоров.

    Не очень-то верю в живительную силу демократии, особенно в науке, так как
    "Демократия лишь укрепляет
    Наш родной крепостнический строй!"


    Но это, по крайне мере, не хуже чем уже было.
Аватар пользователя
Лесник
 
Сообщений: 49
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:05
Благодарил (а): 0 раз.
Поблагодарили: 1 раз.
Пункты репутации: 0

Искусственно созданные авторитеты в науке

Сообщение Лесник » 12 фев 2014, 20:08

В Независимой Газете опубликовали разумную статью о современном состоянии дел с руководящими кадрами в науке, в которой выражается некоторая надежда на позитивные перемены в результате проводимых реформ.

Авторитет в науке и научные авторитеты

Об авторе: Сергей Андреевич Дзюба – доктор физико-математических наук, профессор Новосибирского государственного университета.
Судя по последним новостям из администрации президента, руководство страны сейчас предпринимает конкретные шаги по реорганизации научной сферы. Объявленная система мер (переход финансирования на грантовую основу, изменение принципов назначения руководителей институтов и др.), возможно, является только началом серьезных структурных преобразований нашей науки. В связи с этим хотелось бы поделиться некоторыми соображениями, касающимися кадровой политики в научной сфере.

Подчиненные, работающие на начальников

Позвольте начать издалека. Недавно попалась на глаза диссертация, выполненная в одном нидерландском университете на знакомую мне тему. Сразу подумалось, что научным руководителем диссертанта должен быть известный специалист, который именно в этом университете развивал идеи, на которых была построена эта диссертация. Но оказалось, что научный руководитель другой. Он не работал по этой теме. Но зато он был профессором, а тот специалист по причине своей относительной молодости занимал лишь временную позицию в его группе. Неприятно резануло, что авторство научных идей принадлежало одному, а формально оказалось приписанным другому.

Случаи, когда профессиональная работа в науке одних укрепляет научный авторитет других – тех, кто занимает более высокое служебное положение, – в научном мире вещь не редкая. Это явление интернациональное, и реализуется оно в основном по следующему механизму. Главным осязаемым продуктом деятельности в фундаментальной науке является статья в научном журнале. У статей на экспериментальную тему обычно несколько соавторов, каждый из которых выполняет определенную часть работы. Но творческий вклад каждого из соавторов может быть разный. У кого-то из них вклад в статью определяющий – ему принадлежит идея эксперимента, интерпретация результатов, он пишет саму статью. Однако со стороны не видно, у кого какой вклад. Известно только, кто из соавторов выше по должности. И именно этому человеку, обычно руководителю в ранге заведующего лабораторией (в нашей стране) или профессора, по гранту которого эта работа делается (так за границей), приходят приглашения на конференции с пленарными докладами, ему журналы заказывают обзорные статьи, его приглашают в научные советы, оргкомитеты и т.д. Все это способствует «раскрутке» данного руководителя, который подобным образом в итоге может стать научным авторитетом в своей области.

Если творческий вклад руководителя в статьях не определяющий, тогда получается, что его научный авторитет возникает или увеличивается за счет достижений подчиненных. Бывает и так, что творческого вклада нет совсем – либо способности у человека иссякли, либо их не было вообще, а свою должность он занял в силу действия каких-то случайных факторов. Тогда такой руководитель становится соавтором научных статей только благодаря своей должности. Но вот что интересно: механизм раскручивания научного авторитета при этом работает так же или почти так же, как и в случае действительно высокопрофессионального ученого с большим творческим потенциалом. Конечно, и чисто организационная работа руководителя важна для успешной деятельности научного коллектива. Но все-таки без творческого вклада ученого нет. Поэтому заработанный подобным образом научный авторитет нельзя считать настоящим.

Появление таких искусственно созданных авторитетов может при определенных условиях стать серьезной системной проблемой для функционирования науки. Вот об этой проблеме, которая обычно остается за кадром даже для многих научных работников, и хочется поговорить подробно.

Искусственная раскрутка авторитета приводит к ряду неблагоприятных последствий. Во-первых, у «профессионального начальника», который никогда реально не занимался творческой научной работой – не предлагал экспериментов, не задумывался над их интерпретацией, не проводил расчетов (и, что важно, не испытывал чувства удовлетворения от своих творческих находок), – как правило, отсутствуют глубокая предметная интуиция и понимание сути научной работы. Соответственно подобные «авторитеты» при обсуждении принципиальных вопросов в научных советах и комитетах зачастую способствуют принятию неправильных решений. Во-вторых, люди без творческих способностей обычно не терпят рядом с собой действительно талантливых и самостоятельных людей. В них они подсознательно видят угрозу для своего положения, их они начинают всячески зажимать и препятствовать их карьере.

Причем надо заметить, что «авторитетное» мнение относительно научной политики может быть неправильным, даже если оно принадлежит действительно выдающемуся ученому. Так, известнейший английский физик XIX века, президент Лондонского королевского общества (аналог нашей Академии) лорд Кельвин на склоне лет допускал высказывания типа «У радио нет будущего», «Летательные аппараты тяжелее воздуха невозможны», «Рентгеновские лучи – это мистификация». Что же тогда говорить об авторитетах искусственных…

В продвинутых в научном отношении странах действуют механизмы по ограничению влияния научных авторитетов – причем всяких, и настоящих в том числе. Этому служит, например, установление предельного возраста для пребывания в должности (ведь с возрастом авторитет только растет). В Европе это обычно 65 лет, а в лидирующей в мире по продолжительности жизни Японии и вовсе 63. В правилах выделения грантов специально подчеркивается, что гранты даются вне зависимости от занимаемой должности. Очень важно то, что руководитель даже небольшой лаборатории или группы уже полностью независим от вышестоящих авторитетов. Принимаются специальные меры по стимулированию ротации кадров и т.д.

И всегда при занятии вакантной позиции профессора имеет место настоящий конкурс с жестким отбором кандидатов, число которых может достигать 200–300 человек на место. А после того как этот конкурс выигран, расслабляться тоже нельзя: надо постоянно конкурировать с коллегами за получение грантов. И если у тебя нет соответствующего потенциала, в такие игры играть не захочется.

В разных странах, конечно, все по-разному. В развитых европейских странах и в США из-за действия описанных механизмов относительная доля искусственных авторитетов относительно мала. А вот где-нибудь в Южной Италии соавтором научной работы вполне можно стать лишь за свое служебное положение (был у меня лично такой соавтор). В Японии тоже не все просто. Там сильно развито уважение к возрасту (наверное, в противодействие этому там столь низкий возрастной ценз) и существует негласная кастовая система в обществе – а это способствует раскрутке искусственных авторитетов (тоже личные впечатления от года работы в этой стране).

Проблема искусственных авторитетов в науке почти не обсуждается еще и потому, что уж больно интимный характер имеет оценка творческого потенциала конкретного человека. И в критериях можно ошибиться, и чье-то самолюбие легко задеть. Но если задаться целью трезвой оценки состояния дел в научной сфере (а вроде бы такой этап для российской науки сейчас настал), надо вытаскивать на поверхность и самые потаенные глубинные проблемы.

Типы, школы и иерархия

Для российской науки проблема искусственных авторитетов осложнена целым рядом специфических, только ей присущих обстоятельств.

Во-первых, это наше «номенклатурное» прошлое. В советское время вся система управления обществом основывалась на выделении слоя номенклатурных начальников. Для научной среды это означало: должность, скажем, заведующего лабораторией подразумевала, что авторитет ее обладателя может и должен прирастать за счет творческой деятельности подчиненных. Не говоря уже о должностях повыше. Часто в руководители тогда попадали из-за активной работы в комсомольских и партийных организациях. Поэтому многие из нынешних научных авторитетов стали таковыми благодаря своим успехам в молодые годы именно на таком поприще.

Во-вторых, это наше «рыночное» настоящее. В эпоху откатов и распилов появились «научные авторитеты» новой формации: высокопоставленные научные чиновники, овладевшие искусством добывания денег в министерствах и госкорпорациях. (Конечно же, для развития инноваций.) Научные же сотрудники из благодарности за полученное финансирование легко мирятся с появлением таких авторитетов в списке соавторов.

В-третьих, это искусственное разделение научных сотрудников на патрициев и плебеев: на членов Российской академии наук (РАН) и всех прочих. Это разделение является рудиментом сословных социальных отношений XVIII–XIX веков и советско-номенклатурного периода в ХХ веке, оно придает российскому научному сообществу кастовый характер (!) и весьма способствует укреплению всяческих авторитетов, в том числе и ненастоящих. Проблему усугубляет и наличие «авторитетных» должностей за пределами, что называется, «производственной целесообразности» – советников РАН, научных руководителей институтов, президентов университетов (а это и не только РАН касается).

В-четвертых, это неоправданное возвеличивание так называемых научных школ. Это делается под предлогом преемственности научной методологии и сохранения опытных кадров, а на деле оборачивается застоем и поддержкой давно отживших научных направлений. Кстати, на Западе поступают прямо противоположным образом: когда профессор по достижении предельного возраста уходит в отставку, его тематику часто полностью сворачивают, лабораторию расформировывают, а вполне еще работоспособное оборудование безжалостно утилизируют. (Приходилось самому наблюдать такое в Нидерландах, осталось впечатление жесткости действий администрации.)

В-пятых, это истощение кадрового потенциала и захлестнувшее российскую науку мелкотемье. Чтобы руководить теми, кто остался сейчас в институтах, и тематиками, по которым они работают, особых профессиональных качеств не требуется. Как в армии: нестроевым частям не требуются боевые генералы. Кстати, настоящее положение дел устраивает как «рядовых», так и «командиров» нашей научной «армии» – об этом свидетельствовало почти единодушное осуждение в академической среде реформы РАН.

И, наконец, это сложившаяся в РАН вертикальная иерархическая система. Она приводит к завышению значимости должностного положения человека в ущерб значимости его творческой активности.

Экспертиза и ее обоснованность

Последствия всего этого для российской науки очень серьезны. Система плодит ненастоящих авторитетов в слишком большом количестве. И при этом они облечены неадекватно большой властью.

Влияние такого рода авторитетов на выработку важных решений приводит к системным проблемам в развитии российской науки. Так, за два постперестроечных десятилетия академическое руководство не только не занималось работой по оптимизации деятельности РАН, но даже просто не понимало ее необходимости. Финансирование под научные направления в РАН выделялось не по принципу их научной значимости, а часто по степени «авторитетности» того или иного академика. Вакансии на выборах в РАН тоже часто выделялись не из соображений укрепления важных направлений, а из клановых интересов в продвижении нужных людей. И так далее, по этому поводу многое можно написать.

Приходится часто слышать призывы о необходимости привлечения членов РАН для экспертизы важных проектов. Но не все эти академики являются реально работающими в науке профессионалами. К тому же у увенчанных академическими регалиями людей часто развито чрезмерное самомнение (вспомним хотя бы упомянутого выше лорда Кельвина на склоне его лет), а это всегда мешает принятию взвешенных и продуманных решений. И в наши дни бывает так, что на основе их решений немалые средства выделяются на весьма неочевидные в научном отношении проекты.

У нас нередки случаи, когда молодые люди вынуждены уходить из лабораторий по единственной причине – они оказались слишком талантливы для своего «авторитетного» начальника. Так как в стране полностью отсутствует какая-либо мобильность кадров, часто такой уход означает уход из науки вообще. Так называемые конкурсы на занятие должностей являются совершенно формальными, они организованы под заранее известного человека, который и является единственным кандидатом.

Вообще говоря, главной «идеологической» проблемой современной РАН является как раз примат искусственных ценностей чисто административной карьеры над истинными ценностями профессиональной творческой работы. Трезво ориентирующийся в реалиях окружающей действительности научный сотрудник в какой-то момент своей профессиональной деятельности начинает задумываться не над тем, какими открытиями ему осчастливить человечество, а над тем, с кем из «авторитетов» ему надо налаживать отношения, чтобы таким путем войти в вожделенный для многих академический бомонд.

А из-за развитой в РАН иерархической системы не то что руководитель лаборатории, но даже директор института часто не является самостоятельным руководителем. Все решают многочисленные авторитетные начальники более высокого ранга. Самостоятельным ученым человек становится только в ранге директора-академика, и это происходит в возрасте, когда на Западе научная карьера уже близка к завершению.

Представляется, что для динамичного развития российской науки как воздух необходимы мобильность кадров, их ротация на руководящих должностях, введение возрастных ограничений, организация новых лабораторий под перспективных молодых сотрудников, полная административная самостоятельность руководителей лабораторий и малых групп от вышестоящих «авторитетных» ученых, прозрачное и справедливое – без откатов и распилов – распределение финансовых средств под реально работающих в науке профессионалов.

* * *

Все эти задачи невозможно было решить в рамках прежней системы организации российской академической науки. Объявленная президентом система мер вселяет некоторую надежду, что здесь начались позитивные процессы. Замену конкурсного финансирования из федеральных целевых программ на конкурс грантов надо, конечно, приветствовать – при условии правильной организации этого конкурса (чтобы было хотя бы так, как в Российском фонде фундаментальных исследований на заре его существования) и при достаточном его финансовом обеспечении. Безусловно правильно также введение возрастных ограничений для руководителей. Но в свете того, о чем говорилось в настоящей статье, к реализации некоторых других объявленных положений – таких как введение в научных организациях должности научного руководителя, привлечение представителей академического сообщества к экспертной работе и т.п. – надо относиться с осторожностью. Ну и, конечно, необходимо принятие и многих других мер для дальнейшей оптимизации организации научных исследований в стране.
Аватар пользователя
Лесник
 
Сообщений: 49
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:05
Благодарил (а): 0 раз.
Поблагодарили: 1 раз.
Пункты репутации: 0

Re: Реформа РАН - финальная редакция

Сообщение Лесник » 25 апр 2014, 23:34

Еще одна разумная статья: В поисках академической ренты. Цитаты:
Нагрузка на преподавателей постоянно возрастала. Так, по нашим самым грубым оценкам, часовая нагрузка профессора вуза за период реформ возросла в 4 раза: если во время СССР нагрузка профессора составляла 2 часа в неделю, то в 2012 г. – 8 часов. В 2013 г. началось обвальное высвобождение работников высшей школы, что привело к беспрецедентному росту аудиторной нагрузки на оставшихся преподавателей. Так, в 2014 г. в ГУУ аудиторная нагрузка сотрудников в осеннем семестре должна повыситься до 450 часов по сравнению с 220 часами в весеннем семестре. Результатом таких изменений стало полное уничтожение творческого начала в деятельности преподавателя. Фактически профессор превратился в попугая, который вынужден бесконечно часто повторять ранее заученный материал. Характерно, что рост аудиторной нагрузки шел за счет сокращения иных видов академической нагрузки профессоров. Частично это было связано с тем, что именно аудиторная нагрузка является мероприятием, хорошо контролируемым администрацией вуза; остальная работа признается «эфемерной» и непродуктивной. Параллельно в вузах внедрялась поразительная по своим масштабам и абсурдности система отчетности. Преподаватели должны постоянно планировать свою деятельность и отчитываться о ее выполнении. Фактически каждая кафедра превратилась в мини-Госплан; в ГУУ в 2014 г. были даже введена практика составления оперативных (ежемесячных и даже еженедельных) дорожных карт работы университетских кафедр. По имеющимся экспертным оценкам, бюрократический документооборот в ГУУ за 2010–2013 гг. возрос в 4 раза. Довершила разрушение творческого начала в преподавании система государственных стандартов, которая регламентирует и набор читаемых дисциплин, и тематические разделы в этих дисциплинах; сильные отклонения от этих стандартов нежелательны. Таким образом, положительные «остаточные» эмоции профессоров были практически полностью подавлены.


Интересно отметить многоступенчатый процесс деградации академических статусов. Например, первыми потерпели крах кандидаты наук и доценты, которые уже в первые годы реформ были низведены до уровня университетских пролетариев, навсегда утратив позицию нижней части академической элиты. За ними последовали профессора, которые долгое время держались на своем высоком социальном статусе, берущем начало еще в СССР. Когда профессоров стало настолько много, что они перестали быть редкостью, их статус был разрушен, и они также оказались в ряду пролетариев вуза. Отныне в самих университетах с ними никто не считался и на них никто не обращал внимания. Следующим шагом было «падение» заведующих кафедрами, которые во времена СССР выступали в качестве своеобразных небожителей.
...
Что же касается ректората, то здесь можно выделить две стадии. Первая была связана с полным отчуждением ректора от рядовых сотрудников. Доходы ректора в десятки и сотни раз превышали доходы профессоров; размеры его кабинета и роскошь его обстановки поражали воображение; машины представительского класса с личным шофером завораживали и т.п. В 2005–2012 гг. пропасть между ректором и его сотрудниками возросла неимоверно: к примеру, в ГУУ на прием к ректору вынуждены были записываться не только рядовые профессора, но и заведующие кафедрами, а чуть позже – и деканы. В эти годы в ГУУ была введена даже такая инновация, как ликвидация режима «один-на-один»: все посетители ректора не могли вести с ним разговор с глазу на глаз, т.к. рядом с ним всегда присутствовала его помощница; она же отвечала на различные вопросы посетителя и т.п.; так возник диалог с помощником ректора в присутствии ректора. Помимо того, ректор имел личную охрану, которая сопровождала его по университету по пути в кабинет. В этот период ректор превратился в некоего всесильного феодала с неограниченными полномочиями. Неудивительно, что такое положение дел вызвало волну чинопочитания среди университетских сотрудников.


Выше мы показали, что путь, пройденный российской системой высшего образования и науки, вел к испарению академической ренты во всех ее проявлениях. Это привело к ликвидации неких органических преимуществ академического сектора с его последующим ослаблением, если не разрушением. Опираясь на высказывание Г.Гегеля о том, что в процессе развития любое явление переходит в свою противоположность, можно констатировать, что за годы реформ российские вузы также полностью переродились и превратились в свою противоположность. Фактически университет превратился в антиуниверситет, образование – в антиобразование, наука – в псевдонауку, академическая свобода – в академическое рабство, творчество – в рутину, общественное уважение – в общественное презрение. Все принципы, положенные в основу работы академических организаций, оказались перечеркнутыми.


Однако постепенно и этот институт девальвировался со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-первых, докторов наук стало слишком много, а новоявленные доктора сильно помолодели (сегодня 30–35-летний доктор – норма, а раньше это считалось исключительным достижением), во-вторых, ими становится уже кто угодно. Во многих случаях докторские диссертации представляют собой удивительные творения по степени примитивности и некомпетентности, антинаучности и абсурдности. Тем не менее, это не мешает их авторам получать заветную степень.


В научном сообществе действовало негласное правило: по-настоящему крупный ученый должен возглавлять научное направление или научную школу. На практике это требование сводилось к заведованию кафедрой в университете или лабораторией в институте. Тем самым система подталкивала исследователя встать на тропу административных игр. Однако на этом этапе карьеры человек сталкивается с субъективными оценками администрации и должен подстраиваться под них; демонстрация научных результатов здесь не уместна. Сегодня кафедрой могут заведовать люди без докторской степени, а порой, и вообще без ученой степени; научные результаты у них могут отсутствовать. Тем самым фактор близости к университетской администрации стал важнее наличия степеней, званий и научных достижений. Сама же работа заведующего кафедрой постепенно переродилась из научного руководства коллективом в бесконечное оперативное администрирование – составление и согласование учебных планов, нагрузки преподавателей и т.п. Иными словами, заведующий кафедрой постепенно превратился в своеобразного логистика, координирующего кафедральный документооборот и приход-уход сотрудников.


Так, в 2010 г. на очередную жалобу президента РАН насчет недостаточного финансирования науки, В.В.Путин, будучи премьер-министром, напомнил академикам про питерского математика Г.Я.Перельмана, который делает открытия мирового уровня, а денег не то, что не просит, но даже не берет, когда ему их предлагают [9]. Посыл этого сигнала был прост: настоящие ученые и без денег могут делать стоящие вещи, а ученые РАН ничего ценного сделать не могут, а денег требуют все больше. Это было фактически официальным признанием бесперспективности РАН. Не увеличил авторитета академии и тот факт, что в 2011 г. Г.Я.Перельман отказался стать ее членом [10].


В мире накопилось слишком много ненужных знаний, которые не могут быть эффективно внедрены в какие-либо сферы деятельности. Тем не менее, работа по дальнейшему производству этих знаний продолжается. В этой обстановке приходится выискивать новые методы отделения «хороших» ученых от «плохих». Не удивительно, что эти методы являются во многом искусственными и малопродуктивными. Более того, все они быстро устаревают и теряют свою изначальную действенность.


Объяснение создавшегося положения дел состоит в том, что академический сектор разросся до неприемлемых размеров; столь массовое вовлечение людей в исследовательскую и преподавательскую деятельность ничем не оправдано и уже не может быть продуктивным. Не удивительно, что «лишние» люди науки подвергаются своеобразным репрессиям в форме нелепых академических требований, которые противоречат самому духу академической деятельности.
Есть ли выход из создавшегося положения?
Это тема для отдельного разговора, однако, достоверно утверждать можно только одно – нормализация положения возможна лишь при восстановлении непосредственной связи между наукой и практикой. Если ученый будет непосредственно связан с производством, то его квалификация будет хорошо видна и не будет необходимости подсчитывать его цитирования. Более того, даже само написание текстов станет не столь важным. Как достичь подобной интеграции – это уже тема другой статьи.


Ну что же - ждем следующей статьи, если она, конечно, вообще появиться.
Аватар пользователя
Лесник
 
Сообщений: 49
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:05
Благодарил (а): 0 раз.
Поблагодарили: 1 раз.
Пункты репутации: 0


Вернуться в Бытие российской науки

Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 8

cron